ENG | УКР | РУС
Свідчення співробітника Інституту гідромеханіки АН України Вʼячеслава Бабича
Introduction
When in 2021 publications with the key phrase “Havana syndrome” appeared in the mass media, I immediately understood what it was about and where the legs grow from.
Thirty years ago, when I worked as the Association of Ukrainian Lawyers (AUL) Executive Secretary (COO) and was engaged in human rights activities, three visitors came to me at different times and told that they had become victims of “high-frequency radiation”, which caused various mental and physical disorders. These people were looking for help. I didn’t know how to help them… So I asked them to write a testimony so that I could pass it on to those who would be able in solving the problem at higher levels of power. Two victims refused, fearing new problems. One of them, Vyacheslav Babych, with physical and technical training, agreed to put his story and thoughts on paper. This is how I came up with the document I am posting below that I believe may be of help to those investigating cases of Havana syndrome.
By the way, at the same time, in January 1994, I introduced this document to the AUL president (CEO) and people’s deputy of Ukraine Serhiy Holovaty (now the Constitutional Court of Ukraine justice), hoping that he would deal with the problem raised in the document as a politician, but S. Holovaty showed no interest in this document. People like V. Babych, who tried to draw society’s attention to the problem of special exposure of people, were perceived as people with mental disorders. Looking from the side, they really were like that.
The phenomenon described in V. Babych’s testimony is a product of the misanthropic Communist Party and Soviet system, which dealt with objectionable individuals in this way. It is also known that this technology was used to influence large masses of people during rallies and demonstrations.
V. Babych’s testimony tells us that this technology continues to be used in independent Ukraine, as well as in other post-Soviet countries.
The “Havana syndrome” demonstrated the use of these technologies in the exercise of influence, primarily by Russia, on the specialists of other countries and is a powerful means of modern hybrid wars.
We present V. Babych’s affidavit in the original language — Russian.
* * *
Вступне слово
Коли 2021 року у засобах масової інформації появилися публікації з ключовим словосполученням «гаванський синдром», я одразу зрозумів, про що йдеться і звідки ноги ростуть.
Тридцять років тому, коли я працював відповідальним секретарем Асоціації Українських Правників (АУП) і займався правозахисною діяльністю, до мене в різні часи приходили троє відвідувачів, які заявили, що стали жертвами «високочастотного опромінення», яке спричиняло різного роду психічні та фізичні розлади. Ці люди шукали допомоги. Я не знав, як їм допомогти… Тому я попросив їх написати свідчення, щоб я міг передати їх тим, хто зацікавиться розвʼязанням проблеми на вищих щоблях влади. Двоє постраждалих відмовилися, побоюючись нових проблем. Один із них, Вʼячеслав Бабич, з фізико-технічною підготовкою погодився викласти свою історію та думки на папері. Так у мене появився документ, який я публікую нижче і який, на мою думку, може допомогти тим, хто розслідує випадки гаванського синдрому.
До речі, тоді ж, у січні 1994 року, я ознайомив із цим документом президента АУП і народного депутата України Сергія Головатого (нині — суддя Конституційного Суду України), сподіваючись, що він займеться порушеною в документі проблемою як політик, але С. Головатий не зацікавився цим документом. Таких людей, як В. Бабич, які намагалися привернути увагу суспільства до проблеми спеціального опромінення людей сприймали як людей із психічними розладами. Збоку глянути, вони справді були такими.
Описане у свідченнях В. Бабича явище — продукт людиноненависної компартійно-радянської системи, яка отак розправлялася з неугодними особистостями. Відомо також, що ця технолоґія застовувалася і для здійснення впливу на великі маси людей під час мітингів і демонстрацій.
Свідчення В. Бабича підказує нам, що цю технолоґію продовжують використовувати і в незалежній Україні, а також і в інших пост-радянських країнах.
«Гаванський синдром» проявив застосування цих технологій у здійсненні впливу з боку передусім Росії на фахівців інших країн і є потужним засобом сучасних гібридних війн.
Подаємо свідчення В. Бабича мовою оригіналу — російською.
Володимир Іваненко
* * *
ВИСОКОЧАСТОТНЕ ОПРОМІНЕННЯ: Свідчення Вʼячеслава Бабича
С. 1.
То, что произошло и продолжает происходить со мной, напоминает плохой, низкого пошиба “детектив”. Но факты — вещь упрямая. Произошло же следующее.
Наш отдел, отдел прикладной геодинамики взрыва института гидромеханики АН Украины (и.о. зав. отделом — д.т.н., профессор Вовк Алексей Ануфриевич) частично располагался в подвальном помещении в доме N25 по улице им. Затонского. После очередного “потопа” (а заливало нас часто), когда уровень горячей воды из теплосети был необычайно высок и “сварились” или были выведены из строя почти все наши приборы, отчеты и книги, ЖЭК, у которого арендовали этот подвал, запросил очень большую плату за аренду. Дирекция института решила перевести нас, располагавшихся в этом подвале, в институтское здание на улице им. Желябота, 1 8/4 — за него ничего никому не надо было платить. Мы перевезли свои уцелевшие вещи и сложили их на первом этаже старого корпуса института, в тамбуре запасного выхода, у торца, удаленного (противоположного) от нового корпуса (возле ИВЦ). Но однажды инспектор пожарной охраны потребовал освободить этот тамбур. Соответствующее распоряжение поступило нам от заместителя директора института по общим вопросам Теплицкого Валерия Николаевича. К этому времени нашему отделу выделили две комнаты в новом корпусе института —801 и 804, на восьмом этаже, а также по одной комнате на третьем и девятом этажах —для отдела Лучко Ивана Андреевича.
Это произошло в феврале 1992 года. Собрались мужчины нашего отдела и занялись перевозкой вещей из тамбура на восьмой этаж.
Работали: Кузьменко Анатолий Александрович, Воробьев Виктор Данилович, Печковский Алексей Всеволодович, Плужник Владлен Ильич, Куроколов Андрей Эдуардович и я, Бабич Вячеслав Андреевич. Возили мы свои вещи на тележке, которую дала мне сотрудница отдела снабжения нашего института Валентина Григорьевна [оставлено место для фамилии. — Ред.]. Лежал глубокий снег — почти до колена. Возить грузы и вообще передвигаться было трудно. Возили от входа в старый корпус — возле мужского туалета, напротив комнаты 105, в которой располагались Вовк Алексей Ануфриевич, Демешук Леонид Иванович и Плужник Владлен Ильич, и подвозили к лифтовой площадке нового, десятитажного корпуса.
Перевезли, подняли лифтом и разместили почти все вещи. Остался один мой большой фанерный шкаф с зеркальной дверью. Привезли мы его, поставили перед лифтом и отдыхали. Затем намеревались померить, войдет ли он в лифт. К этому времени шкаф был пуст, двери, ящики и его с одержимое были
С. 2.
перевезены в 801 комналу. Но тут из-за угла появилась пожилая женшина-вахтер и стала нас отчитыветь за то, что мы, перевозя вещи, якобы плохо закрывали дверь во двор и поэтому ей просквозило поясницу. Мы все божились, что дверь мы закрывали хорошо (так оно и было), а ее открыли в наше отсутствие. Там же, в это время, у турникета, опершись но барьер курили парни, работающие в бассейне, расположенном против отдела снабжения. В том числе, один из них, высокий. с усами брюнет [оставлено место для вставки. — Ред.]. Они также отпускали остроты в наш адрес, подстрекая вахтаршу продолжать в том же духе. В этот момент с улицы к лифту подошел заместитель директора института гидромеханики по научной работе Никишов Владимир Иванович. Он был явно не в духе (был чем-то расстроен). Он стал упрекать нас в том, что мы хотим поломать лифт. Я ответил, что мы все — с высшим образованием, не враги себе и лифт вовсе не собираемеа ломать, шкаф, мол, легкий. Он лишь имеет громоздкий вид.
Мы хотим лишь примерить, войдет ли он в лифт. Никишов В. М. по-прежнему говорил, что он отвечает за все в институте и что в случае поломки оифта людям придется ходить на десятый стеж пешком. Я не выдержал (шкаф-то был мой) и спросил, почему он считает нас злоумышленниками? Ведь с таким же успехом нас можно обвинить в том, что мы украли лампочки в туалетах института (тогда лампочек не было в продаже й их кто-то повыкручивал). При этих словах Владимир Иванович Никишов схватился за голову и убежал. Наши сотрудники, которые присутствовали при этом, сказали (Кузьменко Анатолий Александрович), что я даром это сказал (возражал Никишову В.М.). Шкаф в лифт не вошел, и мне пришлось его разбирать. Я одолжил разводной гаечный ключ в бассейне, расположенном напротив первой (N1) комнаты старого корпуса, у сотрудника с короткой стрижкой, поэтому имеющего вид круглоголового. Ему на вид — 32 года. Верх и низ шкафа, кстали — самые тяжелне его части. Их вес (около 10 кг каждой) соединяются посредством стяжек с боковыми стенками. По частям я его принёс в 801 комнату нового корпуса, собрал и заполнил книгами и другими своими вещами. Несколько дней Никишова В. М. не было видно. После его появления (возвращения из командировки) мы здоровались, как ни в чем не бывало. Однажды я стал свидетелем того, как его жена весьма эмоционально, убеждала его не здороваться с каким-то разгидьдяем и шалопаем. Возможно, речь шла обо мне.
Затем у меня была еще одна стычка с одной из сексоток нашего отдела (по моему убеждению) — Леванковой Любовью Николаевной. В тот
С. 3.
день, она, будучи не очень загруженной работой, занималась получением и выдачей продуктовых наборов, распространявшихся в нашем институте. Я записался в список и уплатил деньги. А за самим продуктовым набором пришел в конце рабочого дня, в комнату N60, расположенную на третьем отаже старого корпуса, в которой размещаются инженары по технике безопасности института и инженер по технике безопасности СКТБ этого же института и где тогда же размещалась Кудря Тамара Петровна, Леванкова Любовь Николаевна, Антонова Людмила Владимировна — инженер по технике безопасности института гидромеханики и инженер по технике безопасности СКТБ этого же института. Когда я зашел в их комнату, Леванкова Л. Н. напустилась на меня с бранью, вычитывая, какой мол я хитрый — пришел получать набор, а помочь разгрузить машину с продуктами — так не помог. Все это высказывалось в таких площадных выражениях, что только откровенного «мата» с её стороны не хватало. Я оправдывался, что на восьмом этаже нет телефона и что у меня было много работы — не мог же я весь день ждать приезда машины. Если бы она сказала, когда пришла машина, то я с удовольствием помог бы разгрузить её. Но Леванкова Л. Н. продолжала в том же духе и в тех же выражениях.
Меня это рассердило и я спроих буквально следующее: «Люба, хочешь получить “в дыню”? — Тогда я сейчас напишу рапорт директору института и ты будешь ему объяснять смысл тех олов, которые мне сейчас говоришь». Услышав оту фразу — “в дыню”, Леванкова Л. Н. прямо-таки «взвилась». “Ах, в дыню!” И она почти месяц вспоминала мне это. Как мне кажетая, она — одна из «сексоток» по нашему отделу. И, возможно, она налисала на меня кляузу. И либо начальник первого отдела нашего института послал ее дальше е “наверх”, либо он не имеет права не посылать такие кляузы дальше. А может быть, рапорты сексотов проходят, минуя его.
И еще одно “преступление” (говорят — самое страшное) я совершил. Приблизительно через неделю после подъёма вещей лифтом, утром, Демещук Леонид Иванович отдал мне журнал, в котором расписываются о прибытии на работу сотрудники нашего отдела, и попросил отнести его в отдел кадров. Должен пояснить, что в нашем институте, придя утром на работу, сотрудники расписываются в опециальном журнале. Такие журналы имеются в каждом отделе. И в период 9.00 до 9.15 эти журналы сдаются в отдел кадров. Так вот, отдав мне журнал, все руководство отдела пошло на заседание, проходившее в институте. Мне же надо было спешить на электричку и ехать на полигон. Подойдя к отделу кадров, я увидел, что там никого нет, дверь закрыта, а в замке торчит ключ. Я открыл дверь и положил журнал на маленький стол, прислонённый слева к двери в отделе кадров и предназначенный для этих журна-
С. 4.
лов. Вышел из отдела кадров в коридор и закрыл дверь. Коридор был пуст. Почему-то было мало лодей. Но, в этот момент мимо проходил начальник первого («особого») отдела товарищ Трохименко В. Г. У него округлились глаза и “страшным” голосом он спросил: “Как вы посмели зайти в отдел кадров, когда там никого нет?” Я ответил, что спешу на электричку и что пусть он будет свидетелем того, что я ничьего личного дела не “прихвагил” с собой. Он ничего не ответил и пошел по коридору в сторону нового корпуса, пыхтя и задыхаясь от возмущения.
Вероятно, после описанных выше событий я попал в картотеку «НИР», так как меня стали облучать СВЧ-электромагнитными волнами с помоцы СВЧ-генератора, расположенного в соседней квартире моего дома, а именно: 252116, г. Киев — 116, ул. В. Василевской, дом 15/1, кв.116 (первый слева подъезд, последний, четвёртый этаж). В этой квартире живет одинокая пожилая художница Мацеевская Я. A.
Диван, на котором я оплю, расположен в большой комнате моей квартиры вдоль стены, за которой находится квартира этой Мацеевской Я. A.
Однажды, вскоре после вышеописанных событий, в том же феврале месяце 1992 года, ночью, во сне я стал ощущать в левом боку слабое, несколько необычное, усиливающееся жжение. Оно напоминало ощущение, возникающее при поднесении открытой кожи к сильной настольной лампе с рефлектором, постепенно усиливаясь до болевого ощущения. Чем-то это ощущение напоминало таковое, возникающее при простуде, если простудить мышцы на боку, под кожей, и наклониться в сторону. Или напоминало ощущение, которое возникает, когда с мокрой головой выйдешь на улицу, простудишь её и затем проведешь рукой по волосам. Нельзя сказать, что больно, но — весьма неприятно. Занимаясь наукой, я привык перепроверять даже свои ощущения. Поэтому я передвинул диван, на котором я сплю, вдоль стены в сторону квартиры Каревой Вероники А [оставлено место для полного отчества. — Ред.].
В ответ на это, за стенкой, у Мацеевской Я. А. послышался шум, похожий на шум, создающийся при перетаскивании тяжелого ящика и стук по стене, как будто к ней «припечатывали» тяжёлый утюг. Звуки переместились в сторону нового месторасположения дивана и меня опять стало “допекать”. Я заметил, что болевые ощущения запаздыват по отношению с началом работы прибора. Я продолжал эксперименты: резко уходил от луча прибора и становился возле рабогающего телевизора. На время болевые ощущения пропадали, затем, через 5…6 секунд, на телевизоре возникали помехи — весь экран затемнял-
С. 5.
оя зигзагообразными линиями. Затем они исчезали и меня начинали “поджаривать” опять. “Обработка” шла, в основном, по корпусу (туловищу), но иногда “задевали” по сердцу и по голове. При попадании по голове возникает давящее ощущение в голове и потрескивание в ушах (или пульсирующее, с низкой частотом. дадление), чем-то наломинающее ощущение, возникающее при нырянии в глубину. При большей интенсивности облучения на границе бокового зрения возникает радужный контур, а окружающее видится как бы сквозь мыльную пленку. Мне надо было заканчивать диссертацию, а мой стол был прислонен к стене, за которой расположена квартира Мацеевской Я. А. Стал я прикрывать грудь и живот крышкой от стиральной машины — это алюминиевый отбортованный диск, толщиной около 2 миллиметров. Некоторое время за стеной возились, но “прострелить” его не могли. Затем отали «простреливать». Мне пришлось прикрываться крышкой от большой выварки — большой эмалированной кастрюли для вываривания белья. Эту толстую, стальную, эмалированную крышку уже не могли “прострелить”.
Вспомнил я и статьи в газете “Комсомольская Правда” об использовании аппаратов на основе СВЧ-электромагнитного излучения для “медицинских” и террористических целей. В одной из этих статей описывается аналогичный случай, когда женин облучали из выше расположенной квартиры. Они смогли заснуть, лишь накрывшись пищевой алюминиевой фольгой. Алюминиевой пищевой фольги я достать не смог — не было в магазинах. Мне знакомые дали лишь рулончик фольги от большого конденса-тора. Я накрывал на ночь диван полиэтиленовой пленкой, затем — фольгой, затем — опять пленкой, застилал постель и спал, отодвинув диван подальше от стены, за которой была комната Мацеевской Я. А. Несколько недель за стеной у Мацеевской Я. А. слышалась возня, шум, звуки перетаскиваемого “ящика”, но “прострелить” не могли. Затем стали “простреливать” и фольгу. Я заметил, что при работе аппарата, когда вас облучают, в воздухе появляется специфический запах, напоминающий запах калёного (горящего) железа. Этот запах весьма усиливался при попадании луча на металл, в особенности — на железо. Такой запах стоит в рентгенкабинетах или в операционных, при работе бактерицидных ламп.
Подобный запах образуется и при работе софитов освещения на киносъемках. Но это — чисто субъективное описание. Везможно, и не совсем верное, так так у меня, после длительного облучения, притупилось и исказилось обоняние.
Пришлось мне перебираться на кухню. Там. прикрываясь металлическим корпусом старого холодильника, я писал диссертацию. Там же и
С. 6.
спал, расстелив на полу тостый экспедиционный спальный мешок. Но меня в покое не оставили — перенесли “чемодан” (или “чемоданы”) в квартиру N21 нашего дома, расположенную под моей квартирой и площадь которой совладает с плодадью моей квартиры.
Мне пришлось провести целое расследование с целью определить. что это такое. Обнаружил интересные вещи. Оказывается, в тридцатые годы, при Иосифе Виссарионовиче [Сталине], были трибуналы, «тройки», лагеря, расстрелы без суда и следствия… . Сейчас такого варварства нет. Сейчас поступают “гуманнее”. Данные всевозможных диссидентов, возмутителей спокойствия, предполагаемых агентов иностранных разведок (к числу которых, по-видимому, причислили и меня — за то, что вошёл в отдел кадров института гидромеханики АН Украины (ИГМ АНУ), в котором я работаю, и положил журнал регистрации выходов на работу сотрудникав нашего отдела тогда, когда в отделе кадров никого не было), заносят не карточку и помещают з картотеку “НИР” (“научно/исследовательские работы”) — научно-но-следовательские работы над людьми, запрещенные международными конвенциями и договорами, которые подписала, кстати, и Украина. Это работы, подобные которым проводил в фашистских концлагерях эсэсовский “доктор” Менгеле и такие же, как он, «специалисты», как в фашистокой Германии, так и у нас, в СССР.
«Компетентные» товарищи из КГБ СССР (сейчас — Служба безопасности Ухраины — СБУ) не обращают внимания на злые, даже непристойные анекдоты в адрес правительства и прочих руководящих структур и лиц. С их точки зрения, это — трёп, болтовня. А то, что сделал я, называется, по их терминологии, “прорывом на закрытую территорию”.
Поскольку в нашем институте (ГМ АН У) есть «закрытые» этажи (сейчас это — шестой и седьмой этажи нового корпуса), где расположены отделы, ведущие “закрытые” работы, вероятно — в интересах министерства оборони, то моё “проникновение” в отдел кадров рассматривается как попытка ознакомиться или похитить, или фотографировать личные дела сотрудников этих “закрытых” отделов. После этого вы попадаете “в картотеку” как потенциальный вражеский агент. Никто не интересуется, дейотвительнойи вы таковым являетесь. Больше того, “компетентние” товарищи знают, что вы никакой не агент. Но, по-видимому, они выполняют задание (план, разнарядку) по поставке для этих НИР живого человеческоге материала — этаких “подопытных кроликов”.
В конце концов вашу карточку передают в картотеку “Мишень”. У нас ведь тоже есть разведшколы, и курсанты этих школ должны обучаться и сдавать экзамены и зачёты на “живом материале”. Имеются в виду способы пыток и убийства лодей. А нашим “учёным” нужны образцы кле-
С. 7.
точного материала. Поотому люди из картотеки “Мишень” понемногу «исчезают» или окоропостижно умирают. Возможно, так “умерли”:
1) Бойко Вадим [оставлено место для отчества. — Ред.) — депутат Верховного Совета. Украины, журналист, который разыскивал следы «золота КПУ»;
2) Калиниченко Борис Демьянович — балетмейстер и руководитель ансамбля бального танца “Каштан” киевского завода “Ленинская кузница»;
3) Казанцев Сергей Павлович — ведущий инженер Отделения геодинамики взрыва Института геофизики АН Украины. Он смотрел вечером с женой телевизор. Жена на минутку отлучилась на кухно выключить чайник. Когда она вернулась, он был мертв. На груди, в области сердца, у него было красное пятно (с её слов). Возможно, его “засунула” в “картотеку” Чернюк Анна Алексеевна — между ними были какие-то трения, невидимые сразу, а Чернюк А. А., вероятно, «сексотка» со стажем;
4) Чуриков [оставлено место для имени и отчества. — Ред.] Он просто умер во оне. Ему было [оставлено место. — Рад.] лет;
5) мать Товкача Виктора Ивановича — она говорила, что её облучают из вышерасположенной квартиры, но родственники подымали ее на смех (со слов её родных): умерла от инсульта:
6) Михайлов Владимир Михайлович — балетмейстер народного танца;
7) сейчас, насколько мне известно, подвергается облучению житель г. Киева Джос Евгений Петрович. Его домашний телефон: 510- 07-60.
Несколько раз подвергался “обстрелу” из лучевого оружия, вероятно, на основе СВЧ электромагнитного измучения, председатель общества “Щит” (профсоюз офицеров СССР, а сейчас — России) депутат Верховного Совета Росоии) из телепередач).
Прикрытие осуществляют бригады наружного наблюдения и прослушивания (том числе — и с помощью аппаратов на основе СВЧ излучения) КГБ (сейчас — СБ Украины).
Впервые я заметил наблюдение, когда решил проконсультироваться со специалистами. Поразмыслив, я решил обратиться к специалистам в КПИ, которые занимаются разработкой антенн и телевизорами. За мной “увязалиоь” два мальчика студенческого вида. Я шел направо, они — направо, я налево — они налево, я -1 восьмеркой, они за мной.
С. 8.
Меня это рассердило, и я решил от них “отстроиться”. Зашёл в “химический” корпус (корпус N…) КПИ через главный вход и быстро вышел через “черный” ход. Пройдя мимо теннисной площадки, я вошёл в старый радиокорпус (корпус N..) КПИ. Специалисты з этой области оказались в корпусе N17. Они попросили меня прийти через несколько дней — был конец квартала и они заканчивали оформлять отчеты о работе. Когда я выходил из 17-го корпуса, то столкнулся нос-к-носу с этими “мальчиками”, входившими в этот корпус. Таких встреч впоследотвии было немало. Я пошёл в сторону станции метро “КПИ”. Меня обогнал один из этих “топтунов”, которые “топали” за мной, и с ним был мужчина постарше, ниже ростом, с усами, смуглый (ими загорелый). Этот усатый, обгоняя, посмотрел на меня с такой ненавистью… По-видимому, это был бригадир этой бригады наружного наблюдения и по-видимому “отрыв” подопечного от “хвоста” считается у них большой огрехой. Обогнав меня, они скрылись за углом здания. Поспешив вперед за ними, я достиг угла этого здания и увидел, что эти двое, разделившись бегут: один — в сторону отанции метро, а второй — в сторону парка КПИ, т.е. налево от станции метро. По-видимому, они прикрывали пути моего возможного перемещения.
Как мне кажется, в Киеве на меня “работали” несколько бригад “наружки”: две женские и три — мужские. В одной из женских бригад публика была рослая и крупная, почти с меня ростом. Одну из этих дам я встретил прошлой осенью, 1992 года возле станции метро “Героев Днепра”. Она покупала овощи в лотке со стороны магазина “Новосел”. С ней рядом была девочка, примерно 11 лет. Наверное, ее дочь. Эта дама, увидев меня и увидев, что я её узнал, смутилась. Возможно, совесть еще у нее есть (или — ее остатки). Она брюнетка, рост — примерно — 172 см. Лицо, конечно же, трудно поддается описанию – овальное, удлиненное. Ее можно было он назвать даже симпатичной, если бы не длинноватий нос. В другой бригаде дамы ростом приерно 150 см ростом, средней упитанности, с курносыми физиономиями. Больше – круглолицыеии с более светлыми (даже рыжеватыми) волосами. Конечно же, крашенными. Неплохой перманент. У всех — короткие отрижки, какие-то единообразные. Они — средней упитанности, но, из-за меньшего роста кажутся круглее.
Из мужских бригад, в одной — лоди постарне, примерно 30–35 лет. Рост примерно 172–175 см. Худощавые. В двух других бригадах — молодежь по 20–25 лет. Как правило, работают парами. Иногда —
С. 9.
смешанными. Иногда — в одиночку. Наблодение — постоянное. С машинами. Машины оснащены приборами на основе СВЧ генераторов, позволяющими просматривать здания и помещения в них снаружи.
Если я захожу в помещения, которые трудно сканировать, то в середину запускают “топтуна”, чтобы он определил, где я нахожусь. После этого снаружи, из машины, включают этот прибор. Так, например было, когда я зашел в ведомственную гостиницу (в МП, расположенное в ней), на улице Ново-Константиновской. Или, когда я вместе с П. Нагибиным и В. Г. Клеванским зашел в учебный корпус КПИ (на ул. Политехнической, возле станции метро “КПИ”). Если в помещении, куда я зашёл, много додей и невозможно определить место отдельного человека, если его к тому же экранируют, то просто запускают в это помещение по наглому “топтуна”. Когда я захожу в высокое здание, то иногда для сканирования подъезжают микровзтобусы. Из них, наверное, легче просвечивать высокий дом. А может быть — аппаратура мощнее. Если я с кем-либо договариваюсь о встрече по телефону и приезжво к этому человёку, то меня “товарищи” уже ждут. Если встроча в здании, то, как правило, с аппаратом на основе СВЧ в соседней квартире.
Когда я через недело пришел в КПИ, меня сотрудники научно-исследовательской лаборатории (НИЛ), которая занимается СВЧ аппаратурой, попросили посидеть в вестибюле на ихнем же этаже. Вестибюль — это небольшой зал-ниша, выходящий одной своей остекленной стеной, противоположной коридору, на заднюю часть здания. Т.е. на сторону, противоположную улице Политехнической. Когда я там сидел (примерно минут тридцать), мимо меня прошел высокий, плотный парень, лицом, прической и ростом напоминающий второго мужа Наташи Толю. Только пошире в кости (и лицом и фигурой). Одет он был в джинсовый костюм, состоявший из брюк и куртки в пояс. Пройдя вперед мимо меня по коридору (в сторону тупикового конца коридора) метров десять, он пробормотал себе под ноги: “Ба, да ты — болен…” Это восклицание было вызвано, по-моему, вот чем: весной 1986 года на нашем полигоне в поселке Новая Глеваха, как мне кажется, в меня куда-то впился, присосался и притаился клещ. Я так считаю потому, что этой же весной какое-то летучее кровососущее насеконое укусило меня за лодыжку левой ноги. Это вызвало у моня появление аллергии на холод. То есть, при малейшем, даже не очень сильном охлаждении, появлялась на охлажденном месте краснота, отечность и зуд, как это бывает, когда очень сильно охладишь руки, а затем согреешь их. Кроме того, летом того же года, когда я был в экспедиции под Керчью
С. 10.
(Широкая Балка), у меня сильно изменился состав пота (а работать и потеть приходилось много): появился вынос с потом соляной кислоты, пот буквально имел запах соляной кислоты. В то же время, судя по всему, уменьшилось выделение соляной кислоты с желудочным соком, что приводило несколько раз к расстройству пищеварения. По приезду в Киев, я лечился от лямблиоза, пройдя несколько курсов лечения, п также делал рентгеноскопию кишечника и поджелудочной железы. Соответственно, все это было отражено в моей амбулаторной карте, в поликлинике больницы N22, к которой “прикреплени” жильцы нашего района. По-видимому, “унюхав” неприятным залах моего пота и заглянув в мою амбулаторную карточку, наши советские (а дело пронохо-дило еще в СССР) доморощенные “доктора Менгеле” стали меня “лечить” — буквально бить по поджелудочной железе и печени с помощью СВЧ-генератора. Однако, они лечат, точнее — пытаются лечить следствие, а не причину. Для устранения причины – клеща (или клещей) я запасся неплохим лекарством — “Декарис” производотва Венгрии. Но теперь я боюсь его применять, так как оно принадлежит к левомицетиновому ряду и ухудшает формулу крови. А облучение СВЧ электромагнитным полем ухудшает состав крови так же, как и радиоактивное облучение. По-моему предположению, после прекращения облучения меня СВЧ-электромагнитным полем, все вернется “на круги своя” – ведь причина-то не устранена. Сейчас, в марте 1993 года, я могу заметить, что состав пота и желудочного сока улучился, практически, они – в норме. Но — смотри выше.
Поскольку я скрывался (и небезуспешно) на кухне, “товарищи” чекисты перетащили прибор СВЧ-излучения в квартиру этажом ниже, а именно — в квартиру N21 дома N15/1 по ул. В. Василевской в городе Киеве, средний подьезд. третий этаж, дверь — слева. Площади этой квартиры и квартиры моих родителей, в которой я живу, совпадают.
Хозяйка квартиры — Мелехова Александра Петровна — вдова покойного чекиста (он, кажется, работал в армейской, точнее — флотской контрразведке, так как ходил, до ухода на пенсию, во флотской офицерской форме) Томина Алексея Сократовича. Их дочь, Томина Юлия Алексеевна, живёт со своим вторым мужем где-то в районе ул. им. Шамрыло. Она окончила филологический факультет Киевского Гос. универоитета и работвет в Киевском медицинском институте (теперь Киевский медицинский университет) с иностранными студентами. А внуки — Ольга (дочь Юли от первого брака) и Леонид (сын Юлии от второго брака), школьник, живут с бабушкой. Они-то, в основном, и
С. 11.
таскают за мной “чемодан” —так я называю прибор, с помощью которого меня облучают. Причём, проявляют при этом незаурядное рвение.
Сначала приходили сменные оператор и охранник. Сейчас — только операторы. Часто вотречал рыжеватую девицу среднего роста (N 158 см) немного старше Ольги, пошире в кости. Судя по внешности, она — полурусская, полуеврейка. К Ольге заглядывала (навещала) пара — мужчина и женщина, брюнеты, худощавые, рослые. Мужчина — примерно моего роста, женщина — немного ниже. Мужчине примерно 30–32 года, женщине — 35 лет. Внешность — среднеевропейская. Тонкие черты лиц, тонкие носы, не смуглые. Трудно поддаются описанию. Чем-то похожи друг на друга. Их можно принять и за французов, и за немцев-южан, и за евреев, и за итальянцев. Такое впечатлоние, что они работают (или работали) во внешней разведке. Впервые я их увидел опускающимися в нашем доме по лестнице, навстречу мне. На шаг за ними шла Ольга. Увидев меня, она очень смутилась. Интересно, почему? (Или —чему?)
Это было весной (или летом) 1992 года. В июле-августе 1992 года Наташа, моя сестра, Андрей — её сын и я были в г. Скадовске Херсоноком области. Ехали туда в плацкартном вагоне. Пытались “некто”, по-видимому, операторы “педжаривать” меня и в вагоне СВЧ-генератором.
Кроме того, по моему наблодению, операторов сопровождала бригада наружного наблюдения, состоявшая из парней лет 24–27 и женщин среднего роста, рыжеватых, приблизительно 35 лет. Приехав на автовокзал г. Скадовска, мы договорились было остановиться у одного парня, но, в мое отоутствие, Наташа договорилась остановиться у другой хозяйки — Таран Евгении Павловны, проживающей по адресу: г. Скадовск, ул. Коммунаров, дом 101, кв. 2. Это — улица, параллельная берегу моря, первая от моря. Переночевали мы у этого парня и поселились в пристройке у новой хозяйки, находящейся в глубине двора и выступающей из общего ряда, дверь у которой — в торце и обращена на север.
Если войти в пристройку и встать в двери, то в стенах слева и справа — окна. Потолок из фанеры, раскрашенной в большую шахматную клетку, белую и зеленую. Над этой пристройкой растет абрикос. У парня мы поселились в мансарде, на втором этаже. Там облучать стали в тот же вечер со стороны сарая, находящегося примерно на расстоянии 100 метров со стороны, противоположной моро (то есть — на севере). У второй хозяйки облучать стали на следующий день. Опереторы расположились в соседнем дворе, в доме по ул. Шевченко [оставлено пробел для N дома. — Ред.] с тонкой трубой, выходящей из стены, примерно на высоте 1 метра.
Веранда этого дома была обращена ко двору Таран Евгении Павловны. В том же дворе, рядом с гаражом нашей хозяйки, расположено строение
С. 12.
в виде голубятни. Комната этих операторов располагалась за забором, по левую руку (на западе), если стоять спиной к двери той пристройки, где мы жили. Приблизительно через неделю появились операторы с “чемоданом” в соседнем дворе, по правую руку (на востоке), в здании под шифером, с тонкой шиферной трубой на крыше и с окном на покрытой серой “шубой” стене, обращенной ко двору нашей хозяйки. Я спал на кровати, стоящей у западной стены комнаты, Наташа — у восточной, а Андрей — у южной. Наташа и Андрей сносно “прикрывали” меня от операторов, находящихся в восточном домике. С запада мне пришлось прикрываться шайками, тазиками из оцинкованного железа, которых было множество у хозяйки. Сгодилась и старая, выполненная на стальном листе и выброшенняя на свалку вывеска Скадовской бани. Нашу пристройку с востока, от дома с “шубой” прикрывали стоящие торчком листи шифера. Я заметил, что во время дождя, когда шифер промокал, он сильно “гасил” СВЧ-излучение. По моим наблюдениям, была также задействована бригада наружного наблюдения Голопристанского районного управления КГБ (СБУ). “Топтуны” не одобряли того, что им приходилось делать, но выполняли приказ. Киевские “поптуны” и опереторы были, судя по всему, довольны такой “творческой командировкой”. В городе меня также пытались облучать, так что приходилось носить в хозяйственной сумке крышку от большой кастроли для защиты. Когда я пытался дозвониться в Москву до корреспондента газеты “Комсомольская Правда” Умнова Владимира Валерьевича, написавшего серию статей на эту тему, то, во-первых, связи с Москвой не было, а во-вторых — весь переговорный пункт был “забит” “топтунами”. Тогда я отправил телеграмму с уведомлением о вручении этому корреспонденту. Я не уверен, что её не перехватили и что она дошла до адресата. Мне выдали подтверждение о получении не на том, что надо, бланке, ещё и бракованном.
Мне кажется, к этому приложила руку рыжеватая, среднего роста (160 см), полноватая, примерно 28 лет операторша телеграфа. То есть, мне кажется, она – агент СБУ. Облучали меня и на “детском” пляже: когда я был в воде и когда мылся в душевой кабинке. Стальную, хорошо заземленную душевую кабинку, “чемодан”, установленный на машине, “простреливает”. По-видимому, КГБ-шникам было интересно, какой рукой я мою опину. Аппарат, неверное, располагался в машине, которая стояла у парапета, за пляжем, возле кафе. Облучали, когда я был с Андреем у восточного сбросного коллектора Краснознаменской оросительной сиотемы. Однажды, возле канала, пока Андрей плескался в воде, я загорал, расположивнись в блюдцеобразной воронке (углублении). В этом углублении я спрятался от возможного облучения. Немного за-
С. 13.
дремал. Проснулоя от того, что руку, высунувшуюся из выемки, что-то здорово припекало. Выглянув из воронки, я увидел на противоположном, западном берегу канала красный “Москвич” с киевским номером. я сбежал к воде. Сверху, с крутого берега, не вылезая из машины, меня уже нельзя было достать. Через минуту мы с Андреен пошли домой. Когда проходили мимо машины, водитель (больше поблизости и в машине никого не было) усиленно копался у себя под ногами в кабине, спрятав лицо. Мне показалось, что это был тот же мужчина, который на обратном пути обсуждал в соседнем с моим купе с женщиной, немного моложе его. державшей на коленях раскрытую общую тетрадь, то, что “нет никакой реакции на воздейотвие”. В другой рез, тоже возле этого канала, я с Андреем в море ловил креветок. И когда я возвращался, меня стали с берега “бить” по сердцу. На берегу, примерно в двухстах метрах восточнее устья канала, у кустов, стоял мотоцикл с коляской: возле него было двое мужчин. Мне пришлось повернуться правым боком к берегу и прикрыться рукой от действия генератора. Перед этим меня “ударили” импульсом по сердцу, но промахнулись. Затем стали облучать в постоянном режиме. Если бы “товарищи” мотоциклисты не промахнулись и если бы я не защищался, то мог бы потерять сознание, упасть в воду и захлебнуться. Когда мы подходили к каналу, то мото-циклисты сели на мотоцикл и, объехав устье канала по мосту, остановились западнее канала, ближе к городу. Когда мы с Андреем, возвращаясь, проходили мимо них, мотоциклисты сидели отдельно от мотоцикла на расстоянии примерно шести метров, слева от него. Они были оба в мотоциклетных одинаковых шлемах. Сидели, низко наклонив головы, чтобы опрятать лица. Они сидели лицом к морю, а дорога, по которой мы шли, проходила выше и сзади них. В третий раз у восточного канала меня облучали парни с большими сумками, расположившиеся у моста через канал, невдалеке от его устья. Там есть небольшая запруда и перед ней образовался в канале небольшой водоем диаметром, примерно, метров десять и глубиной — примерно до 1.5 метров. Здесь купались и загорали, как правило, дети и подростки. Трое больших, взрослых, незагорелых мужчин с большими сумками, сидевших на западном берегу канала, у моста,со стороны моря, очень выделялись. Они даже не сняли брюк, сидели в рубашках и майках. То есть, они не особо были расположны купаться и загорать. Это не были рабочие в рабочей одежде. Они были одеты весьма прилично — по-городскому.
Обычно такого вида публика, только в более помятой одежде, — шоферы. И шоферы, как правило, приезжали на канал купаться на машинах, личных или служебных. Да и вели себя раскованнее. Когда я с
С. 14.
племянником Андреем плескался в устье канала, меня стали “задевать” лучом и в воздухе появился специфический запах. От моста устье канала прикрывалось росшими по берегам канала дикими маслинами, а русло канала заросло высоким (примерно до 3.5 метров) зеленым тростником. По-видимому, операторы “стреляли” вслепую или же вследствие плохой видимости наводку трудно было осуществлять. Затем мы с Андреем подошли ближе к мосту и, соответственно, — к тростникам. Стена зеленого тростника прикрыла нас. Действие СВЧ-генератора прекратилось. Я думаю, что зеленый тростник хорошо поглощает СВЧ электромагнитное излучение. Впоследствии это подтвердилось.
Как я уже выше писал, меня пытались облучать и в очередях, и в городском транспорте, и в поездах, и в электричках. На обратном пути, в поезде Хорсон-Киев, у нас были места в крайнем купе (точнее — отсеке) плацкартного вагона, у туалета. Моя сестра, Бабич Наталия Андреевна и её сын, а мой племянник, Гарига Андрей Александрович, 1982 года рождения, располагались на нижних полках. А я — на верхней, со стороны, противоположной туалету. Ночью меня “поджаривали” СВЧ-генератором, пытаясь попасть по печени и по поджелудочной железе, из соседнего купе. Мне приходилось менять положение на полке — то головой к окну, то ногами. Время от времени в тувлет, конечно же, проходили “мальчики” лет по 22–25. После этого наводка корректировались и меня начинали “поджаривать” прицельнее. Генератор, судя по всему, располагался либо в соседнем купе, либо через одно купе дальше. На следующий день, утром я стал свидетелем того, как в соседнем купе мужчина, померно 40 лет и женщина, примерно 32 лет, державшая на коленях открытую общую тетрадь, что-то обсуждали. Мужчина дословно сказал следующее (я услышал лишь обрывок фразы): “… нет никакой реакции на воздействие”. Мне показалось, что речь шла обо мне. Во всяком случае, при моем появлении они замолчали (я проходил по проходу вагона). Мужчина был одет в темные (темно-синие или черные) броки и в светлую рубашку с длинным рукавом. Он чем-то похож на тестя Наташи, то есть — на отца ее первого мужа, Гариги Александра Николаевича, Гаригу Николая (отчества не знаю),который работает или работал на заводе им. Г. И. Петровского в г. Киеве (почтовый ящик N2), и подрабатывал в свое время в суде народным заседателем. У него такод же тонкий нос и сам он худой, но повыше тестя. Я этого мужчину видел с его правого плеча (азимут примерно 125°). Мне показалось, что я его видел раньше, в красном “Москвиче”, не западном берегу, возле устья, восточного сбросного коллектора возле г. Скадовока Херсонской области.
С. 15.
Женщина сидела прямо на скамейке, но делала вид, что рассматривает записи в общей тетради, низко наклонив голову, так, чтобы нельзя было разглядеть лица. Одета была в легкое светлое, цветастое платье: юбка — примерно в пол-“солнца”, рукав — кажется, “фонарик”. Прическа (или начес) скрывала лицо. Цвет волос —немного светлее, чем у Наташи. У мужчины — волосы темные.
В электричке. Однажды, весной 1992 года, я возвращался с полигона в п.г.т. Новая Глеваха. Ехал электричкой от отанции “Малютинка” вместе с Поплавоким Владимиром Антоновичем, Гожибовским Виталием Владиславовичем и сотрудниками ИПМ АНУ. Я сидел спиной по ходу поезда, в левом ряду кресел, песередине, между двумя пассажирами. Сзади, в правый бок, меня что-то стало припекать — точь в точь как от СВЧ-генератора. Я повернулся боком. Ощущение жжения исчезло. Сзади, за спиной у меня, на скамейке сидели трое мужчин. А передо мной, через 3–4 окамейки, в этом же ряду, лицом ко мне сидел какой-то мужчина, лет 50–55. Он вытягивал шею, пытаясь рассмотреть мою реакцию на “поджаривание” (мне так кажется). Он лицом был похож на Коробкова [оставлен пробел для имени и отчества. — Ред.], бывшего директора иколы инструкторов, которую я окончил при Киевском городском клубе туристов. Разрез глаз его чем-то походил на таковой у моей двоюродной сестры, Макаренко Аллы (Анны) Петровны, проживающей в г. Иванкове Киевской области, на Загрудской улице. Я пересел затем на скамейку в противоположном ряде, лицом по ходу поезда и немного сзади того места, где я сидел (по ходу поезда). Я увидел, что у меня за спиной (по отношению к тому месту, где я ранее сидел) сидел какой-то мужчина и изображал, что дремлет, оперев голову на согнутые в локтях руки, поставленные на колени. Он низко опустия голову, так, что не было видно лица. У него под рукой на скамейке стояла сумка, плотно облегавшая какой-то находяцийся в ней предмет в виде параллелепипеда. Торец его был обращен в сторну того места, с которого я только что ушел. Размеры парадлелелипеда примерно 12 х 15 х 25 ом. На следующей же остановке эти мужчины резко вскочили, так, что я не смог разглядеть их лиц, и вышли из электрички. Мужчина о сумкой брюнет, примерно 35 мет. У старшего волосы были тёмные, с проседью, гладко зачесанные назад без проборв. Я думаю. что этот мужчина постарше, есть нечальник отдела, занимающегося исследованием воздействия СВЧ электромагнитного излучения на людей. Женщина, которая держала на коленях раскрытую общую тетрадь в поезде Херсон-Киев в 1992 году, — научная сотрудница, которая “ведет” эту тему. А мужчина, похожий на Наташиного тестя, — ей помогает и яв-
С. 16.
ляется сотрудником этого медицинского учреждения.
После февраля 1992 года этих приборов “понатыкали” на каждом этаже нашего института — минимум по одному на этак. Точнее — в нашем институте создана система контроля здания с помощью СВЧ-генераторов, расположенных, грубо говоря, в шахматном порядке, а именно: по два — в концах этажа, и по одному — посередине, чередуясь 2-1-2 по этажам. На нашем, восьмом этаже, он стоит в комнате 808 и, возможно, с противоположной стороны коридора, ближе к туалетам, напротив мастерской. На девятом —в комнатах 901 и 902. Из этих комнат меня облучают. Сейчас меня облучают из помещения на седьмом этаже, расположенном под нашей комнатой — это читальный зал первого (особого) отдела, где работают с секретной литературой. Генератор стоит (или стоял) на отом же этаже между кабинетом начальника первого отдела и комнатой, где работает Савченко Юрий Николаевич. Когда он однажды вызвал меня в эту комнату, то, когда я находился там, меня несколько раз здорово “мазнуло” СВЧ-излучением с вышеуказанного направления. Комнату N3 на первом этаже старого корпуса облучают, кажется, из комнаты метролога, расположенной на третьем этаже (или с того же направления), или из комнаты N17 на втором этаже. Комнату N5 старого корпуса — из институтской АТС на втором отаже. Есть “чемоданы” над патентным отделом и над библиотекой. Спортзал на втором отаже перехода (или на третьем, по зданию) “обрабатывается”, кажется, с четвертого и пятого этажей нового корпуса. Облучали меня и в актовом зале из направления, если отать лицом к сцене 320°, то есть —влево от оцены на 40°, и вниз от горизонтальной плоскости, проведенной по верхнему ряду кресел на 15°. Комната N9 на девятом этаке, где располагаются Аня Чернок и Валя Батанова, обрабатыва-лась примо сверху, с десятого этажа (там, снаружи к торцам здания нового корпуса, есть по две комнаты с каждой стороны). Они, эти комнаты, всегда закрыты. Если подойти к двери одной из этих комнат, расположенной против лифта, то включается сирена.
Однажды, 19 октября 1992 года, меня примерно в 17:00 ударили лучом по сердцу из 802 комнаты, через дверь, когда я подходил к своей комнате, расположенной рядом (комната N801 восьмого этажа). Спасла алюминиевая пластинка в кармане. В декабре меня “врезали” лучом промеж ног из комнаты N808, когда я был возле теннисного стола, у лифтов на восьмом атаже. Это, кажется, “проделка” парня с обезьяньими чертами лица, который работает в 808 комнате, — на следующий день он здоровался оо мной с каким-то виноватым видом. (Он ходит в синем халате).
Сейчас комната отдела Лучко И. А. на девятом этаже “обрабатывается”
С. 17.
откуда-то снизу, в сторону от старого корпуса, угол от вертикали примерно 15°. Когда я, по приглашению евангелистов смотрел в Октябрьском дворце фильм об Исусе Христе, меня также пытались облучать. Причем “мальчики” из “наружки” корректировали операторов.
Как мне показалось, одна группа операторов (или это была одна из точек расположения операторов) располагалась в вагончике строителей за забором, прямо против входов в малый зал (вход 16) на расстоянии примерно 20 метров от стены Октябрьского дворца и входа в кинозал. И, кромо того, откуда-то с противоположной стороны от входа. Причём, делали это поочередно.
В результате проведенного мной расследования было установлено:
1) аппараты, применяемые против меня, представляют собой гибрид телевизора и редиолокатора, позволяющего видеть и слышать сквозь преграды, даже не “радиопрозрачные”:
2) эти аппараты могут применяться как для подслушивания (наблюдения вообще) в оперативной работе, так и как лучевое оружие — для психологического террора и убийств;
3) они бывают трёх основных модификаций: а) стационарные; б) передвижные; в) носимые (в сумках);
4) дальность действия стационарных аппаратов на открытой местности в ясную погоду — 1,5–2 км;
5) дальность действия аппаратов в машинах (передвижных) — 1–1,5 км;
6) носимые “стреляют” на 15–20 метров;
7) по-видимому, дальность действия ограничена мощностью источников питания;
8) “пробивная” способность: а) стационарные — кирпичный дом насквозь; б) машину с металлической будкой не пробивают, но, укрывшись за машиной, опущаешь тяжесть в голове и во всем теле; в) бетон — хуже, наверное — за счет арматуры; г) тонкий, заземленный стальной лист (Ст. 3, толщина 2 мм) простреливает навылет даже мешинный вариант аппарата;
д) оквозь поверхность воды (в частности — морской) не проникает;
е) зеленая растительнооть (тростник, камыш, кусты, деревья) сильно, практически полностью гасит;
ж) чугун (серый) очень хорошо гасит;
з) неплохо гасит многослойная преграда из разнородных по проводимости металлов;
С. 18.
и) лучше всего гасит комбинированная преграда: металл, затем на некотором расстоянии — густая сетка (типа панцирной), за ней —опять металл, но ближе к сетке, чем первый, примерно в 5–6 раз. Лучшее гашение — по-видимому, за счет “эха” и “бликов”.
9) толщина луча на выходе из аппарата примерно 2–3 мм;
10) длина волны (основной или модулированной) — 1–2 см. Так как под дейотвием облучения возникают болевые опущения, то это говорит о том, что излучение хорошо поглощается (тормозится) телом. Человек больше чем наполовину состоит из воды. Длины волн, соответствующие резонансному поглощению водой и водными растворами солей и органических веществ, лежат в пределах от одного до двух сантиметров;
11) стационарный аппарат представляет собой ящик в виде параллепиледа с размерами сторон 250 х 300 х 400 мм и весит 15–20 кг; наверное, за счёт трансформаторов и дросселей, либо — магнетронов;
12) магнетронов, вероятно, два или три: один генерирует волну с основной (несущей) частотой, а остальные служат для модуляции;
13) он запитывается от сети 220 в через удлинитель:
14) сам аппарат соединён с приемно-излучающим устройством с помощью высокочастотного коаксильного кабеля длиной 1–1,5 метра. При большей длине будут очень возрастать потери;
15) приёмно-передающее устройство (головка) имеет вес примерно 5–6 кг, либо за счёт сканирующего устройства, либо — за счёт за-щитного экрана;
16) излучаемая стационарным аппаратом мощность — 8–10 ватт;
17) плотность потока в 1500–2000 раз, на мишени, выше допустимой;
18) размеры носимого аппарата: параллелепипед со сторонами 100х120×250 мм;
19) вероятно, аппарат разработан физиком Терменом Львом Владимировичем примерно в 1926 году (см. газету “Комсомольокая Правда”, статья «На воле он изобрел телевизор, а в “зоне” — систему подслушивания»);
20) раньше эти аппараты были громоздкими, дорогими, имели низкий к.п.д. и применялись для слежки за посольствами. Сейчас, с развитием полупроводниковой техники, их применение приобрело массовый характер;
21) КГБ-шники (СБУ -шники) совсем одурели от открывшихся возможностей, а также от своей бесконтрольности и безнаказанности;
22) туман и дождь сильно гасят излучение;
23) при работе аппаратов, лучом ионизируется воздух, появляет-
С. 19.
ся запах, как в рентгенкабинетах или в операционных при работе бактерицидных ламп, но более сильный;
24) “компетентные товарищи” не знают элементарной физики: так как аппараты работают на отрежённом луче, то падающий луч должен быть на несколько порядков мощнее принимаемого;
25) при увеличении частоты излучения возрастает величина (степень) ионизации воздуха. Появляется более резкий запах.
Когда я работал вахтером на ул. Ленина, 63-в, то там меня также облучали: из комнат на втором этаже, прямо напротив отдела кадров Отделения геодинамики взрыва, в котором работает Маслова, а также из комнаты прямо напротив лестницы. Когда я бываю у Воробьева Виктора Даниловича, то облучение идет либо из этих комнат, либо чаще — со второго отажа соседнего дома, того, где на первом этаже расположен диспетчерский (?) пункт. Этот шестиэтажный дом по ул. Ленина, 63 был на калитальном ремонте.
На полигоне в Глевахе “чемодены” работали:
—из комнаты, расположенной сразу слева в тамбуре Поплавского В. А. Раньше в ней располагался Гундарев Конотантин Александрович;
—из пристройки лазерщиков, обращенной к оврагу:
—из участка протяжки зарядов;
—из насосной, сложенной из красного кирпича:
—из комнаты, расположенной сразу же справа перед входной дверью в лабораторию (не комнату) на втором этаже, где работает Лебедь Светлана Григорьевна;
По настырности, с которой за мной охотятся, можно сделать вывод, что “доктора” хотят, чтобы я сам поверия в то, что ожоги от СВЧ-генераторов язляются на самом деле моими родными болячками.
Они потратили на эксперимент со мной уже, по-видимому, несколько миллионов рублей, но у них нет обратной связи. Кажется, меня скоро могут убить — им, этим “докторам”, ведь тоже нужен клеточный материал. Правда, нет у них и исходной точки отсчёта. Но подготовка к препарированию “подопытного кролика”, каковым я являюсь, возможно, уже проведена: у нас в доме, в моем, втором (среднем) подъезде, на первом этаже, в квартире N18 живет Синицкая Алла – медик, к.м.н., патологоанатом, работает в Киевском медицинаком институте и является подругой Томиной Юлии Алексеевны, которая, в свою очередь, является матерью Ольги и Леонида и дочерью хозяйки квартиры N21, из которой меня облучают, Мелеховой А. П.
С. 20.
Организации, которые занимаются или, возможно, имеют отношение к исследованиям по воздействию СВЧ электромагнитного излучения на людей:
1) Киевский медицинский институт (теперь — Киевский медицинский университет им. А. А. Богомольца), расположенная не пятом этаже нового корпуса, выходящего на Брест-Литовский проспект (проспект Победы) кафедра медицинской и биологической физики. Зав. кафедрой — Чалый Александр Васильевич. Его кабинет — в комнате N522. Этот медицинский институт (унитерситет) окончила (возможно, не его, а филологический факультет Киевского Гос. университета, как и ее мать) внучка хозяйки квартиры N21 в доме N15/1 по ул. В. Василевской Мелеховой, — Квартиры, расположенной под квартирой моих родителей, с которыми я проживаю. Вероятно, она сейчас работает на этой кафедре. Ее мать, Томина Юлия Алексеевна, окончила филологический факультет Киевского Гос. университета, по романо-германским языкам. Сейчас работает в Киевском медицинском университете с иностранными студентами. Посвящена во все нюансы “работы” своей дочери (от первого брака) Ольги, хотя сама непосредственно и не таскает СВЧ-генератор, с помощью которого меня облучают. Ольга и ее сводный брат от второго брака, Леонид Сергеевич Пирожков (?) проявляют прямо-таки рьяность, перетаскивая аппарат по квартире своей бабушки и облучая меня;
2) институт кибернетики им. академика Глушков АН Украины;
3) институт материаловедения АН Украины;
4) институт биологии им. Богомольца А. А.;
5) институт биофизики АН У :
6) институт биохимии АН У:
7) институт поверхности АН У :
8) институт коммунальной (?!!) гигиены им. Марзеева (возле станции метро “Комсомольская”). Лаборатория N [пробел, оставленный для указания номера. — Ред.] расположенная
на седьмом отаже. Зав. лаб. —д.м.н. Думанский Юрий Дмитриевич. Его помощник, кажется, — “стукач” (а может — наоборот);
9) институт профзаболеваний им. Стражеско;
10) межотраслевой научно-инженерный центр по физике живого и микроволновой резонансной терапии при Кабинете Министров Украины (МНИЦ) “Відгук” (“Отклик”). Расположен на ул. Владимирской, 61 — ближе к ул. Л. Толстого, напротив Киевского технологического инсти-
С. 21.
тута пищевой промышленности (учебного);
11) Киевский филиал Харьковского НИИ проблем боли. Находится на углу ул. Золотоворотской и ул. им. Н. Лысенко:
12) возможно — больница им. Павлова;
13) НПО “Сатурн”, находится на проспекте 50-лет Октября (из центра охать скоростными трамваями маршрутов NN 1 и 3 до остановки ул. Семьи Сосниных и пройти вперед по ходу трамвая примерно 400 м. Пр. 50-лет Октября. 2-б);
14) НПО “Орион”, находится на ул. Эжена Потье N [оставлен пробел для номера дома. — Ред.] и между ПО “Росинка” и базой снабжения (с тыльной стороны у него находится: институт “УкрНИИ пластмаш”);
15) завод “Буревестник” (Осокорки);
16) Киевский (в Дарнице) радиозавод;
17) Киевский завод “Радар” ул. Щорса (возле дворца культуры “Украина”);
18) НПО “Квант” — через дорогу от завода “Радар”, на той же улице;
19) завод “Точэлектроприбор” и т.д.
20) НПКФ “Биокоринформатика” при Институте кибернетики им. В. М. Глушкова АН. Адрес: 252034, г. Киев — 34, а/ я N723/8. Тел.: 225-30-60, 224-95-71, 22I-14-56;
21) Завод “Квазар”. 252136, г. Киев – I36, ул. Сырецкая, 3;
22) НИИ микроприборов, г. Киев;
23) СКТБ им. Мануильского;
24) Киевская областния больница — Леванкова Л. Н. усиленно хотела познакомить меня с докторшей из этой больницы, ее знакомой.
22.
Лица, причасгные к этому делу (или, возможно, ознакомленные с ним):
1) зав. первым (“особым”) отделом института гидромеханики АН Украины Трохименко Владислав Григорьевич;
2) зав. отделом кадров ИГМ АНУ Сахно Пётр фёдорович. Зав. первым отделом наверняка советовался со своим коллегой — бывшим сотрудником “компетентных” органов (возможно, он и сейчас состоит в действующом резерве). В огдоле кадров ИГМ АНУ Трохименко В. Г. мог ознакомисься с моей анкетой (личным долом). Звучит-то как — “дело” — почти как уголовное доло. А может быть — политическое. Там же он мог ознакомиться с моим шифром рогистрации по ВУСу, что придало ему уверенности в том, чго осли меня “сунуть” в “картотеку”, то я буду молчать;
3) директор ИГМ АНУ Гринченко Виктор Тимофеевич. Он, по-видимому, был поставлен в известность Трохименко В. Г. о том, что меня с его (Трохименго В. Г.) “подачи” внесли в карготеку. Как-то раз, после начала облучения меня СВЧ-гонератором, я подписывал у него (директора) гарантийное письмо на приобретение для экспериментальных работ каких-то материалов. Он при этом очень смутился, опустив очи долу. С чего бы ого? Я ведь и раньше подписывал у него письма, и не раз. И он не смущался;
4) зам. директора ИГМ АНУ по научной работе Никишов Владимир Иванович и его жена, Никишова Ольга Дмитриевна. Вероятно, с его или её подачи меня-то и “сунули” в каргогеку “НИР”;
5) помощница зав. отдела кадров Корношина Кира Ивановна (инспектор отдела кадров и одновременно — зав. архивом инстигуга). После того, как меня стали облучать СВЧ-генератором, она какое-то время взяла моду повышать на меня голос, прямо-таки рявкать. И стала напоминать мне рявкающую свинью из какого-го мультфильма. Сейчас, вроде бы “смилостивилась” и не рявкает;
6) Олексюк Виталий Владимирович, работает в отделе, которым руководит Конс Борис Сергеевич (отдел N5 СКТБ ИГМ АНУ);
7) сотрудники, работающие в комнатах NB 901 и 902 нового корпуса ИГМ АНУ; один из них — щуплый, среднего роста (примерно 165 см), в очках, с усами, в пиджаке в мелкую коричневую клетку;
8) Леванкова Любовь Николаевна — инженер отдела прикладной геодинамики взрыва ИГМ АНУ. По-видимому, она — “сексот”ка по нашему отделу.
С. 23.
9) маленький, пучеглазый (рост приморно 158 см) еврей, ходит наклонив голову и вращая ею так, будто ему тесен воротник: часто — в расстёгнутом пиджаке. Однажды я его видел в 901 комнате вместе с Михальским (10), парнем, ростом приморно 180 см, с усами, который (усатый) играет в настольный теннис в тамбуре у лифтов восьмого этажа. Фигурой этот маленький чем-то похож на председателя профсоюза ИГМ АНУ. Как-то я застал ого беседующим с Ю. Н. Савченко в его (Савченко Ю. Н.) комнате на седьмом этаже. А до того, в тот момент, когда меня облучали из комнаты N901 (и N902), я застал его вместе с
Михальским и Олексюком (в 901 комнате);
10) Михальский. Рослый парень, примерно I80 см ростом и 35 лет, о усами, не худой. Глаза — серые, слегка навыкате, ходит слегка пригнув голову;
11) парень из 808 комнаты с глубоко, как у мартышки посажеными глазами и остро торчашим, как у Гитлера, носом. Глаза — серые. До последнего времени имел какой-то испугаший вид. К нему, в 808 комнату часто заходит Олексюк. Группа этого парня недавно переехала в 808 комнату. Мне кажется, что ото он по указанию Олексюка “врезал” меня промеж ног СВЧ лучом 4 декабря 1992 года, когда я стоял на восьмом этаже возле теннисного стола, облокотясь на стол. В несколько следующих дней, встречаясь со мной, он имел испуганно-ошарашенный вид. Он окончил КПИ, приборист. В 808 комнате занимаются лазерами;
12) сотрудники АТС ИГМ АНУ;
13) метрологи ИГИ АНУ Зенькович Сергей Дмитриевич и Цходиани Тариел Александрович;
14) Киньколых Николай фёдорович — к. т. н., м.н. с. нашего отдела, отдела прикладной геодинамики взрыва. Как мне кажется, он — один из “сексот”ов по нашему отделу. Заводил со мной беседы об СВЧ-излучении (в октябре-ноябре 1992 года);
15) Поляковский [оставлен пробел для инициалов или имени. — Ред.). К нему на полигон прихолили два парня. Этак лет по 20–23. Он сказал, что это — практиканты;
16) черноволосый парнишка-приборист. Работает на полигоне вместе с Поляковским, сидит в одной комнате с Глинским Г. Я.;
17) Курчавых Валерий Михайлович. Сотрудник ИГМ АНУ, среднего роста, с “заострённым” “марсианским” лицом. Имеет какое-то отношение к профкому. Одно громя (примерно, в октябре 1992 года) он ходил с красным, какбы обожжённым на солнце, лицом. Может быть, работал с “чомоданом”, не одев на экран защитной маски?;
С. 24.
18) Сотрудник ОГДВ ИГФ АНУ, работает, кажется, в отделе Белинского Ивана Васильевича. Среднего роста, средней комплекции, примерно 36 лет, круглое лицо, круглые глаза — как у Страшилы из сказки Волкова “Волшебник Изумрудного города”. Расспрашивал у Татьяны Бондарь, кто я такой. Одно время тоже ходил с красным, как бы обожжённым на солнце лицом. Работает сравнительно недавно;
19) Рослый (примерно I82 см), плотный парень, мордастый, крупная голова, брюнет. Черты лица встречаются в Западной Украине. Работает в группе Горовенко Анатолия Петровича. Занимался электровзрывом. Встречаясь со мной на полигоне в дни, когда меня облучали со стороны пристройки к котельной, где работают лазерщики, у него по лицу проскочила тень то ли смущения, то ли испуга;
20) Высокий, худой, лысый сотрудник ОГДВ ИГФ АНУ, примерно 50 лет. Работает в комнате на втором этаже, прямо против лестницы, там, где была приёмная А. А. Вовка. Из этой комнаты меня облучали, когда я работал вахтёром там. Было даже слышно, как сверху перетаскивают “чемодан”;
22) Дима [оставлен пробел для фамилии. — Ред.] — щуплый, небольшого роста (примерно 160 см) парень, с растрепанной шевелорой и усами. Стажировался в Дубне. Он работает в комнате напротив отдела кадров ОГДВ ИГФ АНУ. Из этой комнаты меня облучали, когда я работал там вахтёром;
22) Паршуков Пётр Александрович. Мне кажется, что однаяды меня облучали из его комнаты, когда я был у Воробьёва Виктора Ланиловича;
23) Мацеевская Я. А. — со слов моих домашних, она —художница. Живёт в первом слева подъезде дома N15/1, кв. 16 по улице им. Ванды Василевской, на четвёртом этаже. Пожилая, небольшого роста. Её квартира примыкает к большой комнате нашей квартиры. Меня облучали из её квартиры с февраля по сентябрь 1992 года. Сейчас — тоже. Как правило — ночью;
24) Мелехова А. П. — хозяйка квартиры N21, расположенной на третьем этаже, в том же доме и в том же подъезде, что и квартира моих родителей, в которой я живу. Квартира моих родителой расположена над квартирой Мелеховой. Их площади совпадают. Она, Мелехова, — вдова умершего Томина Алексея Сократовича, сотрудника “компетентных” органов. Вероятно — армейской контрразведки, так как он ходил во флотской форме. До выхода на пенсию Мелехова работала терапевтом в железнодорожной больнице, расположенной за румынс-ним посольством. После того, как я стал укрываться на кухне от облучения, из квартиры Мацеевской Я. Д., меня стали облучать из её
С. 25.
(Мелеховой) квартиры. Она не просто предоставила свою квартиру для того, чтобы облучать меня, но и сама таскает “чемодан” — его часто таскают по её квартире тогда, когда в этой квартире никого, кроме неё, нет;
25) Томина Юлия Алексеевна — дочь Мелеховой и Томина A. C. Знает обо всём, происходящем в квартире её матери (то есть то, что квартира её матери превращена в лабораторию по проведению семейного эксперимента — облучению меня и моих родных СВЧ-электромагнитным излучением), но живёт отдельно — в квартире своего второго мужа, Пирожкова Сергея Ивановича(?) — директора института стратегических исследований АНУ (?), вместе с их сыном Леонидом в районе улицы Дорогожицкой (Шамрыло). Окончила фил. фак. КГУ, работает в киевском медицинском университете (бывшем мед. институте) с иностранными студентами;
26) Пирожков Сергей Иванович — второй муж Томиной М. А. Директор недавно созданного инстигута стратегических исследований (?).
До того, кажется, работал секретарём Радянского райкома комсомола г.
Киева. Его первал жена — Щербакова (Рукавицына) Майя Яновна. Она преподавала физкультуру в школе N14 (возле Воздухофлотского моста), в которой я учился и которую окончил. Знает о происходящем в квартире своей тёщи об участии в этих “проделках” своего сына Леонида и своей приёмной дочери Ольги;
27) Ольга (фалилии и отчества ее не знаю) — дочь Томиной Ю. А. от первого брака и внучка Мелеховой. Кажется, окончила фил. фак. КГУ. Работала в канцелярии Киевского мед. университета (института), расположенной на бульваре им. Т. Г. Шевченко, в сторону гостиницы “Украина”. Была замужем. Сейчас — в разводе. Облучает меня СВЧ-геператором, проявляя при этом особое рвение;
28) Пирожков Леонид Сергеевич — сын Томиной Ю. А. и Пирожкова С. И., внук Мелеховой. Проживает со своими родителями. Школьник. Весьма “старательный” мальчик — в том, что касается таскания за мной “чемодана”, с помощью которого меня облучают, помогая этим своей единоутробной сестре Оле;
29) “подруги” Оли, вероятнее всего — операторы;
30) Синицкая Алла — к.м.н., патологоанатом, работает в мед. ипституте. Подруга Томиной Ю. А. Проживает в нашем доме, во втором подъезде, на первом этаже, в квартире N18. Замужем. Сын от первого мужа.
С. 26.
1) газета “Вечерний Киев”, четверг, 17.12.1992 г., с. 3. “Фотография смерти”;
2) там же, 10.03.1993 г., с. 2. “Операция “Зомби””;
03) там же, 02.04.1993 г., с. 2. Операция “Зомби”; 07.05.1993 г., с.2. 12.05.1993 c. 1;
4) газета “Труд”, 29.10.1991 г., “Закалка ПСИ-оружия”;
5) там же, 27.12.1991 г., “Страшнее атомной войны”
6) там же, 10.04.1992 г., Тайный рейд “Наутилуса”
7) там же, 16.07.1992 г., “Мозговая бомба”;
8) там же, 12.12.1992 г., ”А ведьм сжигали на кострах”;
9) там же, 23.12. 1992г., с. “Дело “Крысолова”;
10) газета “Комсомольская Правда”, 27.08.1991 г., 0. Мусадирова, “Авторы программы “Зомон” обнаружены в Киеве”:
11) там же, 19.1O.1991 г.; В. Умнов, “Шизофрения на почве КГБ?”;
12) там же, 06.06.1992 г., В. Умнов, ( “Программа “Зомоп””), “Купите устройство для слежки за соседями!»;
13) газета “Независимость”, 23.10.1992 г., “Лицо остаётся лицом мертвеца”;
14) Газета “Киевские Ведомости”, 30.11.1993, c. 3 “Психотронное оружие: джин выпущен из бутилки”, Васильева Людмила;
15) Журнал “Знак вопроса” общества “Знание РФ”, 1992, N4–5, “Зомби делают в Киеве”;
16) там же, 1993, NN 1–9;
17) Журнал “Зарубежное военное обозрение”, 1993, N4;
18) Журнал “Знание -сила”, 1985, N5 , “Магнитобиология”;
19) Винокуров И. И., Гуртовой Г. К. “Психотронная война. От мифов — к реалиям” М.: Общестово по изучению тайн и загадок Земли “Мистерия”, 1993.
14.01.1994 р.
Бабич Вʼячеслав Андрійович
Домашня адреса: 252116 м. Київ-116, вул. В. Василевської, буд. 15/1, помешкання 23
1) кор “В.К.” .Чикалін Володимир Стефанович. Teл. cл.: 442-97-49
2) Седлецкий Виктор Александрович, тел.дом.: 434-84-14,
3) Жихаров Борис Петрович, тел. дом : 559-05-78.